Почему в Бердске не горит Вечный огонь? Что ответить на это детям?

— Ну, и почему он не горит, если он «вечный»? — небрежно пнув облупившийся луч металлической звезды, спрашивает мой экскурсант лет семи.

Следующих два легких удара носком сандалий гулом отдаются под каменными плитами мемориала. Ироничный и одновременно невинный взгляд со звезды переводится на меня.

Мне стыдно! Я же ожидала этот вопрос! И даже в тексте экскурсии «Секреты главного памятника Бердска» его написала, заготовив ответ о том, что «даже если вечный огонь не горит на мемориале, он горит в сердце каждого, приходящего сюда бердчанина…» Но, почему эти слова словно застряли в горле? Я поняла, что не смогу произнести их искренне. А ложь эти голубые глаза определят безошибочно, и сделают это неосознанно, просто почувствуют.

— Раньше горел постоянно. А сейчас его зажигают по памятным датам и в праздничные дни, — отвечаю на каверзный вопрос. 

— А давайте, возьмем и сами сейчас зажжем! – решив быстро изменить неправильное положение дел, предлагает другой мальчуган и, видимо в поисках спичек, начинает активно проверять свои карманы в довольно просторных шортах.

— Не получится. Для этого надо, чтобы вот в это отверстие подавался газ, а его сейчас нет, – своим ответом прерываю его поиски и вижу явное разочарование на лице.

Мы с экскурсионной группой стоим под сводами центрального элемента Мемориала Славы. В разных источниках это место называется по-разному где-то «мавзолей», где-то «саркофаг». Металлические фигуры солдат, склонов головы, слушают наш разговор. 

— По задумке автора Александра Сергеевича Чернобровцева, эти четыре воина держат на своих плечах носилки со своим раненым товарищем… — рассказывала я еще до того, как мы вошли под своды памятника.

— Что-то ободранные у них какие-то носилки, — комментарий из группы.

Гляжу вместе с ребятишками на эту облезлую штукатурку, а в голове проносятся статьи из газет с отчетами о том, что «крыша» была отремонтирована и на ней были установлены видеокамеры…

Быстро перевожу внимание ребят с «носилок» на слова «никто не забыт». Этому возрасту я еще не рассказываю, чьи это слова и где их «родина». Их познания о Великой Отечественной войне пока не глубоки. Вот года через два-три можно давать более обширный материал. Пока же на вопрос: «Проходили ли бои Великой Отечественной войны на территории нашего города?» они уверенно кивают головой: не случайно же рядом на аллее стоит настоящий танк! 

— Никто не забыт… более тысячи фамилий бердчан, погибших на фронте, занесены на плиты главного памятника Бердска. Посмотрите, возможно, среди них, есть люди с такой же фамилией как у вас.

Мальчишки и девчонки глазами пытаются отыскать свои фамилии, а я искренне надеюсь, что за этим поиском они не заметят белые подтеки на плитах с фамилиями.

В памяти всплывает встреча с автором Мемориала Александром Сергеевичем Чернобровцевым. За год с небольшим до того, как покинуть этот мир, он посетил свое детище. Тогда было больно смотреть на седобородого художника. Он сокрушался, осматривая мемориал, что какой-то «умник» окрасил ленту со словами «вечно будет жить подвиг…» в гламурный розово-сиреневый цвет, а гранитные плиты заменили на «туалетный» керамогранит, что изменили шрифт, что клумбы над датами «1941» и «1945» зеленеют сорной травой, а не полыхают красными цветами, как было когда-то, а клумбы на главной аллее Парка Победы стоят без цветов, что рушатся ступени и крыша…

Тогда на календаре приближалась юбилейная дата 70-летия Победы и город, удачно попав в областную программу, готовил проект по реставрации главного памятника города Бердска.

Чернобровцев старательно описывал, каким был Мемориал Славы, искал в своих архивах старые эскизы. Проект разработали и даже гранит купили, но реставрацию так и не довели до конца. Да, конечно, у нашего города много проблем: канализация рвется, дороги проваливаются…

— Вот, Зыряновы! Это моя фамилия, она тут шесть раз написана!

— Это значит, что погибли члены одной семьи братья, или отец и сыновья — возвращаюсь я из воспоминаний и рассказываю о том, что такое минута молчания.

Молчат. Мы идем дальше. 

В начале нашей экскурсии, стоя у закладного камня на главной аллее («я знаю, здесь кого-то похоронили!» — заключение одного шустрого комментатора из группы) я загадочным голосом обещала ребятам, что сегодня на экскурсии научу их понимать язык, на котором говорят памятники.

— А разве они умеют разговаривать?! — искреннее удивление в голубых глазах. 

— Конечно, — абсолютная уверенность в моем голосе – только не все могут это слышать.

В конце экскурсии, попрощавшись с ребятами, я возвращалась в музей, в душе еще раз переживая все их «почему» и «давайте зажжем сейчас», и думала, как сделать, чтобы не только дети на экскурсиях, но и взрослые дяди и тети, наделенные правом принимать решения, тоже могли услышать, о чем говорят памятники…

Марина Янеева, заведующий отделом развития Бердского историко-художественного музея